В конце поворота влево, при пересечении с проспектом Римского-Корсакова (бывшим Екатерингофским проспектом) находится Харламов мост. На этой странице представлены фотографии моста и его окружения.

 

Харламов мост, вид вверх по течению:

 

31 мая 2008 г.

 

Первый Харламов мост (названный так по имени одного из домовладельцев) появился в середине XVIII в. В 1880 г. деревянный мост был перестроен. В 1927 г. мост был переименован в Комсомольский. В 1934 г. на месте деревянного моста построен новый, железобетонный, сохранившийся до нашего времени (инж. М.И.Жданов и А.Д.Саперштейн). В 1991 г. мосту было возвращено старое название - Харламов. [14]

Мост не особенно красив, его силуэт тяжеловат, архитектурные детали практически отсутствуют. Хотя я все же не назвал бы мост уродливым, но все же значительно интереснее его окружение.

 

 

Проспект Римского-Корсакова (бывший Екатерингофский), вид вправо от канала:

 

 

31 мая 2008 г.

 

Совсем близко отсюда находится Никольская площадь, проспект проходит по ее северной границе. Слева видна зелень сквера на площади. Ближе желто-белые корпуса - новоделы, повторяющие здания конца XVIII - первой половины XIX века, бездумно снесенные в середине 1960-х гг. (другие здания выходят на восточную сторону площади и отсюда не видны; следует сказать, что снесенные здания были воссозданы сразу же, по свежим следам). Вдали - пятиглавие церкви св. Исидора, также выходящей на канал (см. ее фотографии крупным планом на другой странице). Еще дальше - один из кранов завода Адмиралтейские верфи.

 

Угловые дома на правом берегу - скромной, но довольно приятной архитектуры - построены по проектам одного и того же архитектора.

Дом на правом углу (наб. кан. Грибоедова, 117/27 строился в 1853 - 1855 и 1861 г., арх. И.И.Цим; позже надстроен [3]):

 

31 мая 2008 г.

 

 

Дом на левом углу (наб. кан. Грибоедова, 119/14, фотографии 1949 г. [187а,б]:

 

 

 

1860 - 1861 гг., арх. И.И.Цим [3]).

 

Современная фотография:

 

 

мов.

31 мая 2008 г.

 

Фасады в целом неплохо сохранились. Жаль только, что исчезли прежние балконные решетки - так же, впрочем, как и у многих других старых петербургских домов.

 

 

Слева к этому дому примыкает дом по наб. кан. Грибоедова, 119-121:

 

 

31 мая 2008 г.

 

Здание построено в начале XIX в. [47, №87.2]. В его облике сохраняются черты классицизма конца XVIII - первой половины XIX в. В то же время очевидно, что некоторые детали фасада изменены во времена эклектики: лучковые сандрики над окнами второго этажа - форма совершенно не свойственная русскому классицизму. Фиксационный чертеж 1858 г. (выполненный архитектором А.И.Ланге, производившим в доме мелкие переделки) [92] свидетельствует о том, что в это время фасад уже выглядел так, как сейчас:

 

 

 

Как мне кажется, фасад выглядит слишком тяжеловесно для подлинного классицизма; видимо, это следствие переделки 1840 - 1850-х гг. (до 1858 года).

Обращает на себя внимание буквальное совпадение рисунка капителей (явно не классицистического) у этого дома и у только что рассмотренного соседнего дома 119/14:

 

 

Наб. кан. Грибоедова, 119-121	Наб. кан. Грибоедова, 119/14

31 марта 2012 г.

 

Довольно интересен дворовый фасад лицевого корпуса:

 

 

13 сентября 2024 г.

 

Отделка здесь такая же, как в боковых частях лицевого фасада.

 

 

Теперь посмотрим на левый берег.

 

Проспект Римского-Корсакова, вид влево от канала:

 

31 мая 2008 г.

 

Слева к проспекту подходит Средняя Подъяческая улица. Вдали зелень Юсуповского сада на Садовой улице. Дома слева и справа на переднем плане рассмотрены далее на этой странице.

 

 

На следующих фотографиях изображен дом 104/25 на левом углу проспекта, выходящий третьим фасадом на Среднюю Подъяческую ул., 15:

 

 

31 мая 2008 г.

 

Однако прежде, чем говорить об этом доме, обратим внимание на правую часть первой фотографии. На ней видна вся Средняя Подъяческая улица, необычная тем, что она и начинается, и кончается у канала и не пересекается с другими улицами. В конце виден дом 89 по наб. кан. Грибоедова.

А теперь собственно о доме.

Первоначально дом был построен не позже начала XIX века. Здесь, в доме Вальха в 1816 - 1818 гг. жил А.С.Грибоедов (много позже, в 1923 г. этот мелкий факт биографии автора "Горя от ума" был использован как повод для переименования канала.)

 

Дальнейшую историю строительства я излагаю в соответствии с [93].

В 1834 г. двухэтажный дом, принадлежавший губернскому секретарю Эрсу, был частично надстроен на два этажа. Автором проекта был, видимо, архитектор А.И.Лидериц, чья фамилия указана на чертеже (очевидно, копии) 1834 г.:

 

 

 

У дома были довольно малоинтересные, монотонные фасады в формах приходящего в упадок классицизма (ампира).

На представленном здесь чертеже имеются пометки 1839 г. - проект, по которому на фасаде должны были появиться эркеры - форма, входившая в моду. Были ли эти эркеры устроены реально, мне неизвестно.

 

Следующий этап строительства начинается в 1902 г., когда владельцем дома стал военный инженер Н.И.Полешко (дом принадлежал ему до самого 1917 года; см. также [52]). В этом году он составил проект надстройки корпуса на углу набережной и Екатерингофского проспекта на два этажа и мансарду. Надстройке подвергся и корпус по Средней Подъяческой улице. Фасады по Екатерининскому каналу и по Средней Подъяческой улице:

 

 

 

В проекте изображены украшающие дом купола. Однако у меня нет уверенности, что они были осуществлены; если они и были сначала, то потом исчезли (см. далее).

Надстройкой дело не ограничилось. Во дворе был построен еще один семиэтажный корпус (см. генеральный план, на котором этот корпус обозначен литерой "В"). Видно, что Н.И.Полешко сразу постарался извлечь из дома максимум дохода.

Но это не всё, аппетит приходит во время еды. В 1904 г. Полешко надстроил на один этаж корпус по Средней Подъяческой улице, а в 1906 г. - еще и мансарду.

Затем очередь вновь дошла до корпуса на углу набережной и Екатерингофского проспекта. В 1909 г. над седьмым, мансардным этажом надстроена еще одна мансарда (что было, очевидно технически рискованно). Фиксационные чертежи, 1910 г. [94]:

 

 

 

 

Фотографии Л.Г.Андреевского, 1926 (Государственный музей истории Санкт-Петербурга, ГМИ СПб Инв.№-II-А-581 ф и ГМИ СПб Инв.№-II-А-582 ф [110] (негативы (до 1926 г.) - [95а,б]):

 

 

 

(Первая фотография обработана. Оригинал )

Огромный, уродливый (и, конечно, без куполов - если они и были раньше) - памятник алчности владельца.

 

Характерно, что в документах, разрешающих каждую очередную надстройку [93], каждый раз подчеркиваются (буквально, физически) слова о необходимости соблюдения прочности. Видно, сомнения в прочности были. И они были не напрасны.

 

 Заметка из газеты "Ленинградская правда", 1924 г. [96]:

 

"Летний ремонт Ленинграда.

УНИЧТОЖЕНИЕ ВТОРОЙ "ВЯЗЕМСКОЙ ЛАВРЫ"

В план летних работ по городу входит в этом году, между прочим, сломка семиэтажного дома № 15, по Средней Под’яческой ул.

Этот дом, выходящий, кроме Под'яческой, на Канал Грибоедова и Екатерингофский просп., был построен аферистами. Сейчас дом представляет угрозу общественной безопасности. Вопреки элементарным техническим правилам, к нему был пристроен в свое время двухэтажный мезонин. В доме было несколько пожаров. С разборкой его ждать нельзя.

Сейчас дом имеет около 800 жителей. Обитатели района зовут егo второй "вяземской лаврой". И действительно, здесь частые облавы обнаруживают скрывающийся преступный элемент.

Сломка этого дома уничтожит не только техническую опасность, но и будет содействовать оздоровлению района, так как уничтожит притон темного элемента..."

 

В это время намерение разобрать дом не было осуществлено, и через несколько лет он пришел в аварийное состояние. Фотография 1933 г. [97]:

 

 

 

 После этого были разобраны оба мансардных этажа, а в угловой части вообще оставлены только четыре этажа. Фотография 1949 г. [98]:

 

 

 

Позже с фасада исчезла часть декора (что, впрочем, не испортило вид дома - хуже все равно некуда).

 

 

Но это не всё.

В краеведческой литературе (см., например, [21]) этот дом связывают с романом Ф.М.Достоевского "Преступление и наказание" и называют "дом старухи-процентщицы". (Другие подобные дома - "дом Раскольникова" и "дом Сони Мармеладовой" рассмотрены на другой странице.)

Напомню те места в романе, где описывается дом.

"Идти ему было немного; он даже знал, сколько шагов от ворот его дома: ровно семьсот тридцать. Как-то раз он их сосчитал, когда уж очень размечтался. В то время он и сам еще не верил этим мечтам своим и только раздражал себя их безобразною, но соблазнительною дерзостью. Теперь же, месяц спустя, он уже начинал смотреть иначе и, несмотря на все поддразнивающие монологи о собственном бессилии и нерешимости, "безобразную" мечту как-то даже поневоле привык считать уже предприятием, хотя все еще сам себе не верил. Он даже шел теперь делать пробу своему предприятию, и с каждым шагом волнение его возрастало все сильнее и сильнее. 

С замиранием сердца и нервною дрожью подошел он к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в - ю улицу. Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками - портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч. Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома. Тут служили три или четыре дворника. Молодой человек был очень доволен, не встретив ни которого из них, и неприметно проскользнул сейчас же из ворот направо на лестницу. Лестница была темная и узкая, "черная", но он все уже это знал и изучил, и ему вся эта обстановка нравилась: в такой темноте даже и любопытный взгляд был неопасен. "Если о сю пору я так боюсь, что же было бы, если б и действительно как-нибудь случилось до самого дела дойти?.." - подумал он невольно, проходя в четвертый этаж. Здесь загородили ему дорогу отставные солдаты-носильщики, выносившие из одной квартиры мебель. Он уже прежде знал, что в этой квартире жил один семейный немец, чиновник: "Стало быть, этот немец теперь выезжает, и, стало быть, в четвертом этаже, по этой лестнице и на этой площадке, остается, на некоторое время, только одна старухина квартира занятая. Это хорошо... на всякой случай..." - подумал он опять и позвонил в старухину квартиру. Звонок брякнул слабо, как будто был сделан из жести, а не из меди. В подобных мелких квартирах таких домов почти всё такие звонки. Он уже забыл звон этого колокольчика, и теперь этот особенный звон как будто вдруг ему что-то напомнил и ясно представил... Он так и вздрогнул, слишком уж ослабели нервы на этот раз. Немного спустя дверь приотворилась на крошечную щелочку: жилица оглядывала из щели пришедшего с видимым недоверием, и только виднелись ее сверкавшие из темноты глазки. Но увидав на площадке много народу, она ободрилась и отворила совсем. Молодой человек переступил через порог в темную прихожую, разгороженную перегородкой, за которою была крошечная кухня. Старуха стояла перед ним молча и вопросительно на него глядела. Это была крошечная сухая старушонка, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосая. Белобрысые, мало поседевшие волосы ее были жирно смазаны маслом. На ее тонкой и длинной шее, похожей на куриную ногу, было наверчено какое-то фланелевое тряпье, а на плечах, несмотря на жару, болталась вся истрепанная и пожелтелая меховая кацавейка. Старушонка поминутно кашляла и кряхтела. Должно быть, молодой человек взглянул на нее каким-нибудь особенным взглядом, потому что и в ее глазах мелькнула вдруг опять прежняя недоверчивость."

 

 

"На счастье его, в воротах опять прошло благополучно. Мало того, даже, как нарочно, в это самое мгновение только что перед ним въехал в ворота огромный воз сена, совершенно заслонявший его все время, как он проходил подворотню, и чуть только воз успел выехать из ворот во двор, он мигом проскользнул направо. Там, по ту сторону воза, слышно было, кричали и спорили несколько голосов, но его никто не заметил и навстречу никто не попался. Много окон, выходивших на этот огромный квадратный двор, было отперто в эту минуту, но он не поднял головы - силы не было. Лестница к старухе была близко, сейчас из ворот направо. Он уже был на лестнице... 

Переведя дух и прижав рукой стукавшее сердце, тут же нащупав и оправив еще раз топор, он стал осторожно и тихо подниматься на лестницу, поминутно прислушиваясь. Но и лестница на ту пору стояла совсем пустая; все двери были заперты; никого-то не встретилось. Во втором этаже одна пустая квартира была, правда, растворена настежь, и в ней работали маляры, но те и не поглядели. Он постоял, подумал и пошел дальше. "Конечно, было бы лучше, если б их здесь со всем не было, но... над ними еще два этажа". 

Но вот и четвертый этаж, вот и дверь, вот и квартира напротив; та пустая. В третьем этаже, по всем приметам, квартира, что прямо под старухиной, тоже пустая: визитный билет, прибитый к дверям гвоздочками, снят,- выехали!.. Он задыхался. На одно мгновение пронеслась в уме его мысль: "Не уйти ли?" Но он не дал себе ответа и стал прислушиваться в старухину квартиру: мертвая тишина. Потом еще раз прислушался вниз на лестницу, слушал долго, внимательно... Затем огляделся в последний раз, подобрался, оправился и еще раз попробовал в петле топор. "Не бледен ли я... очень? - думалось ему,- не в особенном ли я волнении? Она недоверчива... Не подождать ли еще... пока сердце перестанет?.." 

Но сердце не переставало. Напротив, как нарочно, стучало сильней, сильней, сильней... Он не выдержал, медленно протянул руку к колокольчику и позвонил. Через полминуты еще раз позвонил, погромче. 

Нет ответа. Звонить зря было нечего, да ему и не к фигуре. Старуха, разумеется, была дома, но она подозрительна и одна. Он отчасти знал ее привычки... и еще раз плотно приложил ухо к двери. Чувства ли его были так изощрены (что вообще трудно предположить) , или действительно было очень слышно, но вдруг он различил как бы осторожный шорох рукой у замочной ручки и как бы шелест платья о самую дверь. Кто-то неприметно стоял у самого замка и точно так же, как он здесь снаружи, прислушивался, притаясь изнутри и, кажется, тоже приложа ухо к двери... 

Он нарочно пошевелился и что-то погромче пробормотал, чтоб и виду не подать, что прячется; потом позвонил в третий раз, но тихо, солидно и без всякого нетерпения. Вспоминая об этом после, ярко, ясно, эта минута отчеканилась в нем навеки; он понять не мог, откуда он взял столько хитрости, тем более что ум его как бы померкал мгновениями, а тела своего он почти и не чувствовал на себе... Мгновение спустя послышалось, что снимают запор."

 

Дом действительно выходит "одною стеной на канаву, а другою в - ю улицу" (сокращение "-я улица" можно понять в том числе и как "Средняя Подъяческая улица"; есть еще фасад по Екатерингофскому (Римского-Корсакова) проспекту, но он очень короткий и вполне мог быть просто не упомянут). Во времена Достоевского дом был четырехэтажным (см. ранее).

В то же время "дом процентщицы" не настолько хорошо согласуется с описаниями в романе Достоевского, как "дом Раскольникова" и "дом Сони Мармеладовой". Есть заметные несоответствия.

Во-первых, как говорят, от "дома Раскольникова" до этого дома значительно больше, чем 730 шагов (сам я это не проверял).

Во-вторых, обратим внимание на фразу: "Входящие и выходящие так и шмыгали под обоими воротами и на обоих дворах дома". На самом деле есть только одна подворотня на Средней Подъяческой улице и одна на набережной, и обе ведут в один и тот же двор. Правда, дворов в доме действительно два: в первом дворе есть подворотня, ведущая во второй, значительно меньших размеров - но это все же некоторая натяжка.

В-третьих, определение "огромный квадратный двор" не вполне соответствует форме первого, большого двора: это квадрат со срезанным углом, еще и несколько усложненный (во времена Достоевского - пятиугольный, см. выше генеральный план 1834 г.). Вот фотография двора, сделанная из подворотни со стороны Средней Подъяческой улицы:

 

 

 

31 мая 2008 г.

 

Зато местоположение лестницы - действительно такое, как сказано у Достоевского: "Лестница к старухе была близко, сейчас из ворот направо". Справа, в непосредственной близости от ворот со стороны Средней Подъяческой улицы несколько ступенек ведут к двери на лестницу. 

"Лестница была темная и узкая, "черная", но он все уже это знал и изучил, и ему вся эта обстановка нравилась: в такой темноте даже и любопытный взгляд был неопасен."

На четвертом этаже - две квартиры напротив друг друга. Какая из них - "квартира процентщицы"? По-моему, на этот вопрос есть однозначный ответ. "Но вот и четвертый этаж, вот и дверь, вот и квартира напротив; та пустая." Трудно представить себе, что Раскольников отошел куда-то в сторону и там заметил пустую квартиру; определенно он увидел ее по пути, перед тем, как подойти к квартире процентщицы. Направление подъема лестницы - по часовой стрелке. Следовательно, пустая квартира была слева, а квартира процентщицы - справа.

Я стоял перед этой квартирой, оставалось только нажать кнопку звонка...

 

Это было очень давно, в 1970 году. В 1980-х гг. вход на лестницу был заперт, а потом и вход во двор тоже. И вот теперь, в 2019 г. я, к своей неожиданности, не только смог пройти во двор, но еще и увидел, что домофон при входе на лестницу не работает. Вот мои фотографии "лестницы процентщицы".

Вход на лестницу:

 

 

21 апреля 2019 г.

 

 

Подъем:

 

 

21 апреля 2019 г.

 

К большому сожалению, за прошедшие годы исчезли декоративные детали - на углах перила были украшены медными шарами - в них (так же, как и в решетках балконов на фасаде) было какое-то странное сходство со спинками кроватей.

Куда делись шары?! Наверное, какие-то проходимцы сдали в пункт приема цветных металлов... В доказательство тому, что медные шары - это не мои фантазии, приведу рисунок А.С.Ковалева - заставку в книге Е.Саруханян "Достоевский в Петербурге", (1970 г.) [21, с. 216]:

 

 

 

 

Еще пара фотографий:

 

 

 

21 апреля 2019 г.

 

На левой фотографии - площадка на втором этаже. Я поднялся на третий этаж - и увидел, что теперь здесь вместо деревянных установлены новые металлические двери. Фотографировать я их не стал, и вообще у меня пропало желание продолжать путь наверх. До "квартиры проценнтщицы" на четвертом этаже я так и не дошел...

 

 

Всё это интересно. Только вот действительно ли Достоевский имел в виду этот дом?

На другой странице я уже рассматривал этот вопрос применительно к "дому Раскольникова" и "дому Сони Мармеладовой". И показал, что адреса этих двух домов на самом деле выдуманы краеведом Н.П.Анциферовым в 1923 году в работе "Петербург Достоевского" [23].

Происхождение адреса "дома процентщицы" мне долгое время оставалось неизвестно. (Анциферов указывал для этого дома место, расположенное несколько ниже по течению - у Ново-Никольского моста, на участке, между каналом и Садовой улицей; правда, в этом месте стоял невзрачный двухэтажный дом, совсем непохожий на "дом процентщицы").

Теперь (апрель 2019 г.) я, наконец, знаю и происхождение этого мифа: его назвал литературовед В.Е.Холщевников (очевидно, в 1960-х гг.) [55]. Таким образом, и этот адрес точно так же не имеет непосредственного отношения к творчеству самого Достоевского.

Благодарю Н.К.Цендровскую, назвавшую имя автора адреса и указавшую источник [55] (см. http://www.citywalls.ru/house2035.html , сообщение под ником Liz от 23.04.2019 г., 0:00.)

 

 

 

Теперь перейдем к дому на правом углу проспекта Римского-Корсакова (наб. кан. Грибоедова, 106/12).

 

 

13 сентября 2024 г.	31 мая 2008 г.	31 мая 2008 г.

 

Бывший дом Сутугиных. Этот дом с портиком дорического ордера - весьма интересный памятник архитектуры классицизма конца XVIII - первой половины XIX в. в его "окраинном", несколько примитивном варианте. Дом построен в конце XVIII в. и расширен в начале XIX в. В 1851 г. изменен фасад по проспекту (см. далее). [47, №84]

 

Фотография начала XX в.(?) (Эрмитаж, инв.№ ЭРФт-234 [180]):

 

 

 

(Изображение обработано. Оригинал )

Детали фасада были все же более совершенны. Колонки, украшающие трехчастное (венецианское) окно, имели полноценные капители дорического ордера. Между крайними парами колонн были такие же решетки с перекрещивающимися овалами, как и между двумя центральными колоннами.

 

Внутренний двор:

 

 

31 мая 2008 г.

 

 

Слева виден вход на лестницу. Эта лестница весьма интересна, она даже украшена колоннами (хотя и упрощенными):

 

 

31 мая 2008 г.

 

 

По-своему интересен и боковой фасад, выходящий на проспект Римского-Корсакова. Отдаленная от канала часть фасада имеет более совершенную в деталях ампирную отделку, появившуюся (как уже сказано) в 1851 году, когда классицизм, казалось бы, уже ушел в прошлое:

 

 

 

31 марта 2012 г.

 

 

К этому зданию примыкает еще один корпус, внешне близкий к архитектуре классицизма. Он расположен на углу Большой Подъяческой улицы (пр. Римского-Корсакова, 10/19):

 

 

31 марта 2012 г.

 

Дом был построен в начале XIX века. В 1914 г. он был надстроен по проекту Б.Н.Басина с приданием фасадам неоклассического декора (см. [47, №267]. В 1950-1960-х гг. значительная часть декора была ободрана, а оставшаяся часть теперь производит впечатление подлинного классицизма. Этот дом рассмотрен в разделе "Большая Подьяческая улица".

 

 

Вернемся на набережную. На следующем участке по левой стороне (наб. кан. Грибоедова, 108), вероятно, никогда не было капитальных построек по красной линии. Отсюда виден надворный флигель дома по Большой Подьяческой ул., 21, а также задний фасад этого дома:

 

 

17 ноября 2022 г.

 

Флигель построен в 1833 г., видимо, по проекту В.Е.Моргана. Подробнее см. раздел "Большая Подьяческая улица", где помещена в том числе и эта фотография.